от: Валдис Эгле <egle.valdis@gmail.com>
Кому: m.kaltygin@apollo.lv
дата: 3 авг. 2018 г., 17:45
тема: Письмо № 2: Anti-nafiga
Здравствуй, Михаил
Иванович!
Сегодня мы разберем слова
академика Ю.Г. Решетняка, сказанные им в концовке письма профессору А.Б.
Цибулису от 18 апреля 2018 года в 09:03 (Reshetnjak-2018-04-18),
прикрепленный файл nafiga.pdf.
Эти слова таковы:
Ну а в заключение вопрос, который естественно возникнет у каждого, кто имеет отношение к делу. Я позволю сформулировать этот вопрос в несколько грубоватой форме, а именно так: «А на фига?» Зачем перестраивать механизм, успешно работающий не одно тысячелетие? Зачем менять систему K на малоизвестную и ничем не доказавшую свои преимущества систему M? Тот факт, что некто не понял доказательство теоремы Кантора о несчетности континуума и поспешил наклеить ярлык «лженаука» на эту теорему и всё с ней связанное, не может служить достаточным основанием. Не относить же математикам свои теоремы для проверки в сумасшедший дом! Всякие доводы про компьютерную революцию, про архаичность мышления математиков и пр. не могут рассматриваться как серьезные. Революция, конечно, есть, а вот, что касается архаичности, то она наблюдается в мозгах господина Эгле и больше нигде.Пора Вашей комиссии свою деятельность приостановить. Впрочем, это исключительно Ваше дело и меня не касается, как сказал бы по моему адресу господин Эгле, чья безукоризненная вежливость нам хорошо известна: «Сволочь ты, и не твое это собачье дело!».С уважением Ваш Ю.Г. Решетняк
Честно говоря, Михаил
Иванович, меня раздражает эта омерзительная манера Решетняка не приводить, не
рассматривать и не разбирать никаких научных доводов, а всё сводить только к
голословному отрицанию и к оскорбительным выпадам против оппонента. Так он
делает не только здесь, а повсюду в его писаниях. За всю четырехлетнюю историю
его участия в обсуждении Веданской теории и канторизма он так и не привел ни
одного научного довода, кроме простого повторения кантористских догм без
какого-либо учета моих аргументов.
Ну да ладно, отвлечемся
от этой его манеры и посчитаем, что нам задан вопрос: «Зачем перестраивать
механизм, успешно работающий не одно тысячелетие? Зачем менять систему K на
малоизвестную и ничем не доказавшую свои преимущества систему M?».
Ситуацию в этом деле я
объяснял уже много-много раз (и Решетняк эти объяснения читал – и тоже не один
раз –, да только ему «всё до лампочки», он все объяснения пропускает мимо ушей,
попросту игнорирует, а потом ведет себя так, как будто никаких объяснений не
было). Но так и быть, для тебя, Михаил Иванович, расскажу всё вкратце еще раз.
Когда математика впервые
начала зарождаться – у древних шумеров и египтян примерно 4 тысячи лет назад –,
не могло быть и речи о том, чтобы люди правильно поняли ее природу (в первую
очередь, природу самого основного ее понятия – числа). На самом деле люди (в
том числе сами шумеры и египтяне) были материальными системами (организмами), в
головах которых работали мозги – самопрограммирующиеся биологические
компьютеры. Эти компьютеры имели дела с различными множествами (в первую
очередь множествами предметов, таких, как стрелы и антилопы, но потом и с
множествами абстрактными). На каком-то этапе эти самопрограммирующиеся
компьютеры (мозги) научились различать множества по количеству элементов в них,
то есть классифицировать множества по этому признаку (то есть, путем
самопрограммирования они создали в своих компьютерах программы, способные
осуществить эту классификацию). Так появилась математика, и ее предметом на
самом деле были таксоны этой классификации множеств по количеству элементов в
них – то есть, числа.
Но, разумеется, не могло
быть и речи о том, чтобы шумеры и египтяне правильно понимали природу чисел,
знали что-то о мозговых компьютерах, программах, таксонах классификации и т.д.
Математика развивалась, но предмет ее оставался таинственным и неопределенным
(хотя и «интуитивно ясным»). Греки создали теоретическую науку, теоремы и
доказательства, индусы придумали удобные обозначения для чисел, арабы освоили
эти обозначения, и европейцы, приняв их от арабов, развили математику до вершин
Эйлера и Гаусса. Математика превратилась в «прекрасный сад», но понимание ее
основных вещей – таких, как числа, – ничуть не продвинулось вперед по сравнению
с шумерами и египтянами. Эйлер и Гаусс тоже ничего не знали о мозговых
компьютерах, программах для них и о потенциальных продуктах этих программ.
Природа чисел и других математических объектов по-прежнему оставалась
непонятной и таинственной.
Но мощь Науки в XIX веке достигла уже такой силы, что просто игнорировать отсутствие понимания
природы чисел (и математики вообще) стало уже нестерпимо. И тогда «нашли
выход»: решили, что вообще (принципиально!) незачем знать природу чисел. Это,
мол, просто такие штучки, ВСЕ свойства которых выражены в аксиомах. Надо
просто задать некоторую систему аксиом, и тогда любая штучка, которая
удовлетворяет этим аксиомам, – это и есть число.
Сегодня можно с
уверенностью сказать: это был фундаментально ошибочный ход!
До этого люди, развивавшие
математику, не знали, что такое число и остальные ее предметы, но они
«интуитивно чувствовали» (и правильно чувствовали!), что это такое, и развивали
математику в полном согласии с мозговыми программами и их потенциальными
продуктами.
А с конца XIX века, с принятием канторизма и «аксиоматического метода» всё пошло «не в
ту степь». К великолепным саженцам прежнего «сада математики» стали примешивать
сорняк всевозможных измышлений, превратив математику из «царицы наук» в
лженаучную религию некоторой жреческой касты.
Михаил Иванович! Я изучал
математику в школе и потом в Университете прошел стандартный курс высшей
математики для инженеров. Всё, что нам по математике преподавали в школе и
университете – абсолютно правильно. Это НАСТОЯЩАЯ математика! Канторовскую
дребедень нам не давали. Нам давали то, что нужно инженеру в его практических
расчетах. А канторовская дребедень никогда и ни при каких обстоятельствах
практически использована быть не может.
Ты, Михаил Иванович,
окончил физмат, и вам, может быть, канторовскую дребедень преподавали – про это
я не знаю.
Итак, НИКОГДА в
истории математики не было правильного понимания природы ее предмета. Слова
Решетняка «механизм, успешно работающий не одно тысячелетие» – это бред.
На протяжении тысячелетий (от шумеров до Гаусса) «механизм» работал более менее
успешно благодаря тому, что творцы математики «интуитивно чувствовали» мозговые
программы и не шли вразрез с ними. Но и то этот успех не был сопровожден
подлинными знаниями о действительной природе математики и ее объектов (то есть,
на самом деле это был всё-таки не совсем полный успех). А после принятия
канторизма и аксиоматического метода ни о каком действительном успехе вообще
говорить не приходится. Это теперь был «механизм, успешно работающий по сочинению
сказок».
Лучшие математики
понимали, что с математикой что-то не в порядке: что и раньше-то ее
сопровождало что-то непонятное, а на последнем этапе и вовсе всё зашло в полный
тупик. Я десятки, а то и сотни раз указывал математикам (в том числе Решетняку)
на блестящую, великолепную книгу Морриса Клайна «Математика: Утрата
определенности» (KLINE1, KLINE2, KLINE3). Ни один математик (в том числе Решетняк) ничего
не отвечал на это, притворяясь, будто не было ни моих, ни клайновских
аргументов. (Зато на сервере Dxdy.ru я видел, как жрецы от современной математики
нападали на Клайна: он, мол, и сам ничего не сделал в математике, и вообще
редиска).
Но Клайн дал правильную
картину развития математики. Он тоже не знал ничего о мозговых программах и
поэтому не мог ни правильно указать причины кризиса, ни найти пути выхода из
него, но он, по крайней мере, не был слеп и видел, что кризис в
математике ЕСТЬ.
А Решетняк слеп, и
говорит с предельной наивностью:
«А на фига?» Зачем перестраивать механизм, успешно работающий не одно тысячелетие? Зачем менять систему K на малоизвестную и ничем не доказавшую свои преимущества систему M?
«Система K» – это
парадигма,[1]
включающая аксиоматический метод и канторизм: та парадигма, на которой стоит
современная «официальная математика». «Система M» – это парадигма математики,
основанная на мозговых программах.
Зачем менять систему K на
систему M? Из вышеизложенного должно быть ясно, что это нужно в первую очередь просто
потому, что так устроена Природа: мозговые программы – это физическая
реальность (такая же, как, например, печень или легкие в организме), и Наука
должна эту физическую реальность знать, а не тупо игнорировать. Этой физической
реальностью порождаются сначала основные понятия математики, а потом и вся
математика. Это просто факт естествознания, и Наука обязана этот факт
учитывать, как все прочие факты естествознания.
У Решетняка (как и у всех
остальных профессоров математики, с кем мне приходилось иметь дело) совершенно
искаженное, неадекватное представление о мире. Они не понимают, что Система K
даже близко не может стоять к Системе M и никак не может состязаться с ней,
потому что Система K – это просто абстрактные измышления, не имеющие никакого
выхода на реальный, физический мир, никакого базиса в нем. Это нечто совершенно
оторванное от мира, изолированный «замкнутый в себе микрокосмос». Система M же
– это построение естественнонаучное, стартующее с физических вещей и, исходя из
них, объясняющее всю математику. Поэтому «весовые категории» у этих систем
совершенно разные.
Разумеется, Система K –
архаичная. Но не потому, что в мире происходит «компьютерная революция» (как
полагает Решетняк). «Компьютерная революция» просто ввела в обиход и сделала
обычными и знакомыми понятия компьютеров, программ, алгоритмов и их продуктов,
и тем самым дала возможность людям (наконец-то! после 4-х тысяч лет!) понять, в
чем же сущность чисел и математики (т.е. сделать то, что сделать было
невозможно ни шумерам, ни египтянам, ни грекам, ни Эйлеру, ни Гауссу, ни Пеано,
ни Гильберту...). Система K архаична потому, что она была создана в конце XIX века без всех этих знаний и она, под видом «аксиоматического
метода» узаконила незнание природы этих объектов (чисел и т.п.), еще и
ухудшив прежнее положение (при котором люди хоть и не знали природы чисел, но,
по крайней мере, полагаясь на – верную! – «интуицию», не сочиняли о них
сказок).
Михаил Иванович, я хочу,
чтобы у тебя четко отложилось в памяти: Правильно определить природу чисел и
математики было принципиально невозможно до того, как человечество
накопило достаточно знаний о компьютерах и программах – то есть, до примерно
начала 1960-х годов. Какими бы умными ни были такие люди, как Пеано, Пуанкаре,
Рассел и другие, но эпоха, в которой они жили, не давала им возможности
создать свой эквивалент Веданской теории. Я это сделал в 1978 году – то есть,
где-то спустя лет 15 после того, как это вообще стало принципиально возможно
для человечества.
Ну, а то, что все эти
решетняки теорию 40 лет отрицают, это, конечно, свинство, но тоже имеющее свои
причины. Сам Решетняк, разумеется, просто обыкновенный динозавр (каких во все
эпохи было полным-полно, мешающих любой свежей мысли), но есть и общие факторы,
такие как чрезвычайная специализация современной науки («все» считают, что всё
должны решать «специалисты», то есть, – эти самые динозавры, и т.д.). Но я не
буду сейчас вдаваться в глубокий и обширный анализ всех таких причин.
Валдис Эгле
3 августа 2018 года
Комментариев нет:
Отправить комментарий