Cibulis-2018-03-12

Subject: Комиссия

Date: 2018. gada 9. marts 19:09:22

From: юрий Решетняк <doctorz29@mail.ru>

To: Andrejs Cibulis <andrejs.cibulis@inbox.lv>

Глубокоуважаемый Андрей Брониславович,

примите еще одно мое последнее послание и после этого можете обо мне забыть.

Ваш Ю.Г. Решетняк

Subject: Re: Комиссия

Date: 2018. gada 12. marts 00:30:50

From: Andrejs Cibulis <andrejs.cibulis@inbox.lv>

To: doctorz29 <doctorz29@mail.ru>

Уважаемый Юрий Григорьевич,

Я опубликовал на сайте Ваш файл bred12, содержащий письмо ко мне от 9 марта 2018 года.

Вы начинаете со слов «Господин Эгле – типичный параноик» и заканчиваете словами «решение не помешает господину Эгле лаять на весь свет через Интернет. Ну и пусть лает». Таким образом, Вы уподобляете оппонента собаке и приписываете ему определенный психиатрический диагноз (или же используете слово «параноик» просто как ругательство). Должен сказать, что подобный стиль действительно позорил бы Комиссию имени Л.Д. Фаддеева, если я или мои преемники допускали такое в сколь-нибудь широких масштабах.

Вы опять выступаете против присвоенного Комиссии имени академика Фаддеева. Напомню Вам историю возникновения такого положения. Здесь и далее я ссылаюсь на опубликованные документы, но не даю себе труд отыскать точные ссылки (так как документов очень много, и это потребовало бы у меня слишком много времени). Если Вы хотите получить точные ссылки, я попрошу Валдиса Эгле отыскать их и опубликовать. Но за правильность сказаного мной я ручаюсь, так как в свое время читал все материалы очень внимательно.

Всё дело началось с того, что Валдис Эгле обратился к председателю Комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований академику Евгению Борисовичу Александрову (с которым уже ранее имел переписку по поводу издания электронной версии бюллетеня «В защиту науки» и по поводу борьбы в альманахе МОИ против «антирелятивистов», нападающих на Александрова). Обращение происходило под псевдонимом Ипатьева, но для Александрова с самого начала не было секретом настоящее имя автора. В обращении Эгле изложил основную логику дела (постулаты, системы К и М, аналог: системы Птолемея и Коперника, Евклида и Лобачевского – и т.д.) и предложил, чтобы руководимая Е.Б. Александровым Комиссия рассмотрела этот вопрос и дало свое заключение.

Е.Б. Александров согласился с приведенной Эгле логикой, но сказал, что его комиссия и без того перегружена и имеет слишком много противников, и ему не хотелось бы ввязываться еще и в полемику с математиками. Он предложил, чтобы этим занялся единственный математик в составе его комиссии – академик Л.Д. Фаддеев, и переправил ему обращение. Таким образом, Фаддеев был включен в дело по инициативе Александрова.

Фаддеев в дело не стал вникать и отказался (очевидно, он был уже болен и перегружен работой: помимо обычных обязанностей и помимо участия в Комиссии он был еще и секретарем Отделения, так что удивляться нечему). Он назвал «схоластикой» существующие основания математики (все эти ZFC и теории множеств), что тоже не удивительно: почти все люди типа Фаддеева, занимающиеся математической физикой и подобными вещами, не считают эту область серьезной наукой, и сказал, что она ему мало интересна.

Валдис Эгле направил в Комиссию еще несколько статей, адресованных Комиссии вообще, но особенно Фаддееву, предлагая, чтобы он переправил их кому-то другому из своего окружения. Но Фаддеев вскоре скончался.

Тогда Эгле предложил Александрову организовать или в рамках его комиссии или под ее эгидой комиссию имени Л.Д. Фаддеева. Александров не сказал ни «да», ни «нет», вопрос остался открытым в течение нескольких месяцев. Такова была ситуация, когда все эти материалы попали ко мне. Согласившись, как и Александров, в принципе с логикой Эгле, я решил, что, раз комиссия Александрова слишком занята другими делами, чтобы организовать комиссию имени Л.Д. Фаддеева, то можно попытаться организовать ее «на общественных началах» из энтузиастов. Я вообще не собирался заниматься этим долго; хотел лишь запустить дело, а потом устраниться, оставив всё в руках самих энтузиастов. Но (довольно неожиданно для меня) дело как-то буксует; нет того внимания, которое оно, по-моему, заслуживает.

Таким образом, имя Комиссии было присвоено не мной, а до меня, и к этому имени вел весь ход событий. Я не вижу необходимости теперь менять это имя; я не вижу также, каким образом честное научное разбирательство может «компрометировать» (как Вы выразились) имя академика Л.Д. Фаддеева. (Наоборот, оно может только прославить это имя).

Дело не в том, какое именно решение примет эта комиссия. Дело в том, чтобы поднятые ею два вопроса были действительно объективно рассмотрены. Если там раскроются стоящие вещи, то они должны пойти в мир уже другими путями: научный мир просто должен эти вещи в дальнейшем учитывать, как вообще любую научную истину.

Вы думаете, что этого никогда не будет. (Потому что стоящих вещей по Вашему мнению тут нет). Но Вы не смогли это свое мнение никак обосновать. Я не хотел Вам это говорить, взяв с самого начала курс на «нейтралитет», но теперь вынужден сказать. Все материалы, которые сейчас имеются в нашем распоряжении, показывают, что Вы действительно (как постоянно и говорит Эгле) не понимаете фундаментальную логику (ту, которая была понятна Е.Б. Александрову, а потом мне).

Эгле называет свои основные положения постулатами, но мы можем их назвать и аксиомами (не в названии дело). Если у нас имеется аксиоматическая система А и аксиоматическая система В, то никакие рассуждения, проведенные в аксиоматической системе А, не могут доказать несостоятельность или недопустимость аксиоматической системы В. Это могут доказать только рассуждения, проведенные в самой аксиоматической системе В (доказать ее противоречивость или что она плохая, неэффективная и т.п.).

Вот это Вы не понимаете. Вы снова и снова приводите доказательства в системе А, никак не касаясь системы В, но при этом утверждаете, что В нелепа, что она недопустима, что ее вообще нет и т.п.

Назвав Эгле параноиком, Вы пишете:

«Доказать ему что-либо невозможно. Обсуждение каких-либо вопросов с ним носит характер своего рода пинг-понга. Мистеру Эгле предъявляются какие-то критические соображения, он выдает свои контраргументы (столь же абсурдные, как и первоначальные соображения). Если на это возражают, то следует новые контраргументы (того же качества) и т.д.»

А что же Вы хотите, если Вы всё время оперируете только в системе А? Вы и есть источник этого «пинг-понга». Скажите что-нибудь конкретное о системе В, тогда и не будет «пинг-понга», а пока Вы говорите только о системе А, Вы не можете ожидать, что Эгле согласится с Вашими (слепо отрицательными) утверждениями о системе В. Вполне понятно, что в конце концов «Всё это сопровождается оскорбительным обсуждением умственных качеств оппонента».

Вы пишете: «Эгле с пеной у рта требует, чтобы было проведено сравнение того, что он называет теорией M с теорией K». Ну, с таким же успехом (а на самом деле более обоснованно) можно сказать что «Вы с пеной у рта требуете, чтобы рассматривалась только аксиоматическая система А».

М и К у Эгле не есть теории (видите, Вы всё еще это не понимаете, хотя Эгле Вам много раз это говорил). М и К есть системы аксиом (или постулатов в терминах Эгле). Если мы принимаем аксиомы системы К, то получаем ту картину, которую отстаиваете Вы. Она описана в тысячах книг. А если мы принимаем аксиомы системы М, то на 99% мы получаем то же самое, что описано в тысячах книг. А 1% (относящийся как раз к фундаменту тех 99%) отличается. Так какого черта Вы требуете от Эгле, чтобы он описывал те 99%? Он описал тот 1%, и этого вполне достаточно.

По-иному выглядит теория множеств (как «наивная», так и аксиоматическая), по-иному выглядят числа и основания арифметики, по-иному выглядят аксиомы геометрии, по-иному выглядит интеграл Лебега. Вам этого мало? А по-моему так этого вполне достаточно для полнокровного обсуждения и разбирательства на весь век нашей Комиссии. Ничего другого рассматривать и не надо.

Вы просто игнорируете всё, что отличается от К, а потом кричите, что ничего не сказано.

Система М, конечно, непривычна, даже очень непривычна для математика, особенно если он плохо знаком с внутренним миром компьютеров и программ. Но это не должно служить причиной отказа от ее рассмотрения. Основную логику должен понимать любой математик. Ведь это та же логика, которая была в случаях Птолемей–Коперник, Евклид–Лобачевский и многих других. Это же азы логического мышления.

Но я не хочу Вас переубеждать. Я уже несколько месяцев ничего не посылал Вам, и не послал бы и сейчас, если б Вы сами не заговорили (предложив мне забыть о Вас). Ну, забыть не забуду, но вряд ли Вам стоит принимать дальнейшее участие в этом деле.

С уважением, Ваш А.Б. Цибулис